Найдите нас на фейсбуке

вторник, 25 января 2022 г.

И снова о нем: армяне и Армения в жизни Владимира Высоцкого

Армянский срез жизни Владимира Высоцкого«Армянский срез «жизни Высоцкого: детство, юность, зрелость…» Автор статьи Арис Казинян для «Armenia Today» (25.01.2008 г.) * 70-летие столь выдающегося явления советской культуры, каким несомненно является Владимир Высоцкий предполагает очень пестрый спектр подходов к его богатейшему наследию.

Творчество великого русского поэта (коим окрестил его Иосиф Бродский) служило сразу нескольким музам, а посему являет собой удивительный «синтез искусств». Высоцкий и сегодня имеет огромное количество почитателей не только в России, но и далеко за ее пределами, причем не в последнюю очередь в Армении.

Впрочем, неудивительно: многие важнейшие страницы его жизни неразрывно связаны именно с армянами. Первoе знакомство Высоцкого с армянами имело место в раннем детстве. Родители Володи вынуждены были расстаться и пришли к мнению, что сын должен расти в семье отца — офицера Советской Армии Семена Высоцкого. «Мамой Женей» называл он мачеху Евгению Лихалатову (в девичье Мартиросову).

Уже много позже, будучи в 1970 году в Ереване, поэт поднимет рюмку за друзей и за родителей: «Мне в этом смысле здорово повезло. Вторая жена отца — для меня вторая мама, а ведь она — армянка. Бакинская армянка». Непосредственно с армянами Баку он познакомился летом 1948 года, когда десятилетним мальчиком отдыхал вместе с родителями у родственников «мамы Жени».

К середине прошлого столетия армянское население все еще доминировало в этом городе, хотя в памяти свежи были воспоминания о недавней резне. Сама Евгения Лихалатова чудом избежала смерти во время погромов 1918 года, когда только в ночь на 16 сентября было вырезано более 20 тысяч армян. Марк Цыбульский (США) в этой связи пишет: «Поездка в Азербайджан стала одной из первых в жизни Володи Высоцкого.

Произошло это летом 1948 года, когда он с отцом и его женой, Е. Лихалатовой, приехал в гости к семье мачехи в Баку. Более Высоцкий, насколько мне известно, на каникулы в Баку не приезжал. Возможно, не любила там бывать Е. Лихалатова, „мама Женя“, как называл её Высоцкий. Уроженка этого города, она была вывезена матерью в Астрахань во времена армянских погромов 1918 — 1919 гг.

Оставшийся в Баку отец вскоре умер от сыпного тифа. Естественно, двухлетняя девочка помнить этого не могла, но знала со слов матери, старших сестёр и братьев. В том же Баку в 1942 г. трагически погиб её первый муж Р. Лихалатов, чью фамилию она продолжала носить до самой смерти. Всё это, конечно, предположения, но на мой взгляд, не лишённые оснований». С 1947 по 1949 гг.

Высоцкий жил в Эберсвальде, в Германии, где служил отец. Воспитанием Володи занималась в основном Евгения Лихалатова, под руководством которой он занимался музыкой. Об отношении Володи к «маме Жене» вспоминает Ирина Мосесян: «Я тогда жила в Баку. В столицу часто приезжала собирать материал к будущей диссертации. Почти всегда останавливалась в доме Евгении Лихалатовой, родственницы моего мужа.

Гостеприимство и доброта этой женщины не знали границ. Неудивительно, что, встретившись с ней на фронте, полковник Семён Владимирович Высоцкий навсегда сделал свой выбор. Это была красивая пара. К ней, в девятиметровую комнату коммунальной квартиры в Каретном переулке, он переехал, обосновавшись после войны в Москве. Володя сразу стал для мачехи Жени родным (у неё не было собственных детей).

Он жил с ними за рубежом и в Каретном переулке. Мне не раз довелось быть свидетельницей того, как тепло, с большой нежностью относился Володя к Жене. Вспоминается такой случай. Это было уже на ул. Кирова (теперь Мясницкой), 35а, где полковник С. В. Высоцкий получил двухкомнатную квартиру в новом доме во дворе штаба армии. Пришёл Володя, мы были на кухне, поздоровавшись со мной, он обнял Женю со спины, поцеловал в щёку.

Когда вышел, Женя со словами «Вот сорванец!» вынула из кармана своего халата флакончик французских духов, незаметно им туда положенный. Она общалась с мамой Володи — Ниной Максимовной, с которой я познакомилась в её доме. Жизнь Жени оборвалась трагически, её убила огромная сосулька, упавшая с крыши дома, когда она выходила из собственного подъезда. Последний раз я видела Женю, когда она занималась маленькой Наташей — первой внучкой Володи, тогда удивительно на него похожей.

Это уже было после его смерти, которую она тяжело переживала. Не помню, в тот раз или на следующий день мы с ней поехали на Ваганьковское кладбище. Теперь там, неподалёку от Володи, лежат и его отец с Женей».

Где твои семнадцать лет?

Армянское окружение сопровождало Высоцкого не только в детстве и не только в семье. Отроческие годы будущего поэта неразрывно связаны с именем легендарного Левона Кочаряна, сына знаменитого актера и рассказчика, народного артиста РСФСР и Армянской ССР Сурена Акимовича Кочаряна.

Влияние Левона на Володю было неоспоримым. Для того, чтобы представить масштабы влияния «легендарного Левы» на молодого Высоцкого стоит отметить, что именно дома у Кочаряна будущий большой поэт познакомится с такими незаурядными личностями, как Василий Шукшин и Андрей Тарковский, Эдмонд Кеосаян и Артур Макаров, Григорий Поженян и тот же Юлиан Семенов.

«Влияние Левы на Володю, да и не только на него, на всех нас и еще на многих и многих было огромно, его нельзя переоценить», — вспоминал Артур Макаров. Именно на кочаряновском «Днепре-10» и были сделаны первые записи молодого Высоцкого. Стоит ли говорить, что Володе тогда было семнадцать лет, и что именно кочаряновская квартира это и есть знаменитый дом на Большом Каретном.

Левон Кочарян был организатором и душой знаменитой «компании на Большом Каретном», которая так много значила в жизни Владимира Высоцкого (Где твои семнадцать лет? На Большом Каретном. Где твои семнадцать бед? На Большом Каретном. Где твой черный пистолет? На Большом Каретном. А где тебя сегодня нет?

На Большом Каретном…). Лева Кочарян некоторое время поработал в Московском уголовном розыске, позже окончил Высшие операторские курсы и ушел в кинематограф. Вскоре стал на «Мосфильме» незаменимым вторым режиссером — «первым среди вторых», причем начал с ассистента режиссера у самого С. Герасимова в «Тихом Доне».

Позднее всегда покровительствовал своему младшему другу: Левон работает на картине «Увольнение на берег» — Высоцкий снимается в этой картине, Левон работает на «Живых и мертвых» — Высоцкий снимается… Интересны воспоминания Светланы Светличной (кстати, родившейся в Ленинакане): «В 1965 году Высоцкий снялся у Эдика Кеосаяна в „Стряпухе“. Мне кажется, что он снимался не для того, чтобы была еще одна кинематографическая роль.

Просто Эдик Кеасоян с Левой Кочаряном видно договорились его занять, чтобы Володя не чувствовал себя одиноким, ненужным, забытым». Левон Кочарян скончался от рака в 1970 году. Миша Ястреб (легендарный московский вор, в перерывах между «отсидками» часто бывал на Большом Каретном) пережил Леву.

16 сентября 1970 года, когда хоронили Кочаряна, он пытался прорваться на панихиду, размахивая на проходной справкой об очередном освобождении, а его не пускали. Вышел Юлиан Семенов и провел его по своему красному удостоверению к гробу. Гражданская панихида на «Мосфильме»…

Высоцкий на Большом Каретном — эта тема, требует отдельного разговора. Сам Высоцкий часто рассказывал на концертах о своем друге, об истории создания знаменитых песен из Каретного цикла, а в конце добавлял: «Нет хозяина этой квартиры, нет Левы Кочаряна… Он успел снять только одну картину как режиссер — „Один шанс из тысячи“…

Он его поймал и быстро умер. Он успел немного. Он жил жарко — вспыхнул и погас — мгновенно». Показательно, что авторами сценария снятого в 1968 году на Одесской киностудии фильма «Один шанс из тысячи» были Андрей Тарковский, Левон Кочарян и Артур Макаров. Валерий Нисанов вспоминал: «Однажды Володя зашел ко мне домой — это было в конце мая 1980 года.

А у меня на стене висят фотографии, на одной из них я снят вместе с Левой Кочаряном. Володя остановился перед этой фотографией и долго-долго стоял и смотрел. Не знаю, что когда-то между ними произошло, но у Володи вдруг началась истерика, самая настоящая, со слезами…». Можно со всей ответственностью констатировать, что в период становления личности Высоцкого именно Левон Кочарян оказал на него наибольшее влияние. В целом, «армянский срез» его окружения был связан поистине с легендарными именами.

С Параджановым…

Точная дата знакомства Высоцкого с Параджановым неизвестна. Вероятно, это произошло во второй половине 60-х годов, возможно, во время гастролей «Таганки» в Киеве в сентябре 1971 года. Как пишет редактор журнала «Украинская культура» А. Яремчук, «очень колоритная публика приходила в квартиру 64 по бульвару Тараса Шевченко…

В те времена побывать в Киеве и не зайти к Параджанову считалось почти неприличным». Разумеется «Таганка» посетила Параджанова, но Высоцкий бывал в Киеве довольно часто и до тех гастролей. Оказывается, Параджанов хотел использовать Высоцкого в своём фильме в качестве… действующего лица.

В августе 1972 года Высоцкий и Влади отдыхали в Юрмале. В это же время там был и Параджанов. Однажды в номере Высоцкого отключили воду, и он позвонил Параджанову, попросил оставить ключи от номера у портье. Войдя в комнату, они увидели на столе фрукты, сигареты, минеральную воду. Сюрприз открылся чуть позже: к душу, сверху, был прикреплён букет роз — так, чтобы вода лилась на Марину с охапки цветов…

Пока никто не может сказать наверняка, установлены ли были подслушивающие устройства в квартире Высоцкого. Запись же разговоров Параджанова велась, во всяком случае, перед арестом. А. Яремчук в документальной повести «Параджанов — „безумный“ гений в украинской пустыне» приводит слова следователя Е. Макашова, который вёл дело Параджанова: «Он интересный рассказчик. Но я бы с ним не дружил. Знаете, почему? Он крайний эгоцентрист.

Во время следствия ко мне попала магнитофонная запись. Параджанов у себя на квартире спрашивал пьяного Высоцкого: «Ну, скажи, разве есть в этой стране гении, кроме нас с тобой?». Высоцкий был в Киеве с концертами в ноябре 1973 г. Возможно, именно тогда и была сделана эта запись. Возможно, последний раз Высоцкий и Параджанов встречались в сентябре-октябре 1979 г., когда Театр на Таганке гастролировал в Тбилиси.

Верный себе, Параджанов пригласил к себе, на улицу Коте Месхи, весь театр. «Вино лилось рекой, песни струились, балконы ломились от фруктов… С Высоцким у него была отдельная встреча», — писал В. Смехов. Параджанов очень любил Высоцкого. Поэтому, когда в октябре 1981 года он инкогнито приехал в Москву (инкогнито, поскольку после тюрьмы ему было запрещено туда ездить) и Ю. Любимов пригласил его на общественный просмотр спектакля «Владимир Высоцкий», то Параджанов не только пришёл на спектакль, но и выступил на обсуждении.

Посмотрите, вот он без страховки идет…

Конечно, не имеет смысла представлять всех армян, с которыми Владимир Высоцкий состоял в добрых отношениях. Именно поэтому мы акцентируем внимание на людях, которые непосредственно влияли на него и сыграли отнюдь не второстепенную роль в становлении личности и творческой биографии Высоцкого.

Среди этих легендарных имен нельзя обойти вниманием величайшего мима, клоуна и автора изумительных новелл Леонида Енгибарова. Влияние последнего на советскую интеллигенцию было неоспоримым и быть может в первую очередь это касалось Высоцкого.

Цитата из книги Марины Влади «Владимир, или Прерванный полет»: «Среди твоих любимых артистов есть один, нежность к которому у тебя безгранична. Его зовут Енгибаров. Он молод, в нем все прекрасно. Он тоже своего рода поэт, он заставляет смеяться и плакать публику — и детей, и взрослых.

Этот удивительный атлет творит чудеса на арене, и если тебе удается на несколько секунд сделать «крокодила на одной лапе», то он без видимого усилия может больше минуты оставаться в таком положении … Однажды тебе звонят, и я вижу, как у тебя чернеет лицо. Ты кладешь трубку и начинаешь рыдать, как мальчишка, взахлеб. Я обнимаю тебя, ты кричишь: — «Енгибаров умер».

Великий мим умер ровно за восемь лет до кончины самого Высоцкого. Именно ему в 1972 году и будет посвящено знаменитое «Енгибарову — клоуну от зрителей». Юрий Никулин же признается, что из посвященных Енгибарову произведений Высоцкого ему больше остальных нравится «Канатоходец».

Он не вышел ни званьем, ни ростом. Не за славу, не за плату — На свой, необычный манер. Он по жизни шагал над помостом — По канату, по канату, натянутому, как нерв. А чем ругаться — лучше,

Вань, поедем в отпуск в Еревань…

В апреле 1970 года Высоцкий впервые посетил Армению, вместе с Давидом Карапетяном. «Ереванские гастроли» были, в общем-то, случайными: поехали вместе в Сочи, а через несколько дней оказались, что называется, «на мели». И тогда Володя попросил Давида организовать концерт в Ереване. Выступал он в каком-то очень большом и хорошем зале. Зал битком, причем видно: наверняка какое-то закрытое учреждение.

И… ни одного магнитофона у публики. Стало быть, в эту контору с магнитофонами нельзя. Радуясь такому случаю, Высоцкий решил оттянуться по полной программе: раз не пишут — можно петь запрещенные песни! И выдал на всю катушку. Зал в восторге, стол ломился от угощений, деньги подали в конверте тут же по окончании и новенькими купюрами! Высоцкий аж растрогался от такого сверхгостеприимства.

Даже по хлебосольным кавказским обычаям. И когда ехал обратно, спросил организатора концерта: что это за организация, где его так прекрасно принимали. И на свой вопрос получил простенький ответ: «Это КГБ Армении». Высоцкий побелел. Он понял, почему не было магнитофонов в первом ряду. Зачем? О другом выступлении Высоцкий сам рассказал кинорежиссёру Е. Татарскому, а тот передал её, как запомнил, высоцковеду И. Роговому.

По словам Татарского, Высоцкому однажды предложили выступить в Ереване, причём, пообещали заплатить наличными весьма немалую сумму. Высоцкий согласился, прилетел в Ереван, где у трапа его уже ждала машина. Отработал концерт, получил, как договаривались, конверт с деньгами, а в придачу ещё и ящик с фруктами и коньяк, и только после этого решил поинтересоваться:

«Кстати, ребята, где я хоть выступал, скажите. Что за организация?» — «Это Комитет государственной безопасности, Владимир Семёнович». «Он рассказывал, — говорит Е. Татарский, — Я меняюсь в лице, а они: «Ничего-ничего, всё в порядке, приезжайте к нам снова. Спасибо Вам большое!». Будучи в Армении поэт побывал и на озере Севан. В 2002 г. в Москве вышел сборник памяти Высоцкого.

В него вошли главы из второго, дополненного издания книги Давида Карапетяна «Высоцкий. Между словом и славой» и три повести известного сценариста и режиссера Ильи Рубинштейна «Городской романс», «Прыг-скок», «Это был воскресный день». Любопытен отрывок из первой части сборника «Семь путешествий с Владимиром Высоцким», посвященный пребыванию поэта в Армении в апреле 1970 года:

«Поездку на Севан организовал Ревик; с нами были два-три его приятеля и Баграт Оганесян, — пишет Карапетян. — Приехали, походили по берегу клином врезавшегося в Севан полуострова… Синяя чаша озера в оправе дымно-фиолетовых скал Володю заворожила. Он жадно вбирал ноздрями его тревожный воздух. Заметив на вершине холма две небольшие старинные церкви, ему захотелось их увидеть вблизи. К храмам вели выбитые в скальной породе крутые ступени.

Чтобы помочь гостю, Ревик взял его под локоть, но тот, вежливо отстранившись, пробурчал: „Я сам“. Добравшись до первой церковки, запыхавшийся Володя начал гладить ее сырые замшелые камни. До сих пор жалею, что никто не захватил с собой фотоаппарата. Потом нас пригласили в прибрежный ресторан „Ахтамар“ отведать прославленной севанской форели…». В Ереване Высоцкий побывал и у старшего тренера футбольной команды «Арарат» Александра Пономарева, в его квартире на улице Саят-Нова.

Пик дружбы Владимира Высоцкого и Давида Карапетяна пришелся на 70−71-е годы. Когда в Москве вышла книга Давида Карапетяна «Высоцкий. Между словом и славой», Марина Влади запретила ее публиковать во Франции. «Марина, прочитав эти мемуары, сказала моей бывшей Мишель (бывшей жене Карапетяна француженке Мишель Кан — ред.): „Книга неплохая. Но мы с тобой в ней выглядим дурами!“.

Наивные французские жены-коммунистки у советских мужей-изменников, — вспоминает Давид. — Только я бешено скандалил с Мишель, доводя ее до умопомрачения. Высоцкий же был с Мариной гораздо мягче. И вот Мишель наивно сообщает Марине название издательства, подписавшего со мной протокол о намерениях. Адвокаты Влади пригрозили судебным иском о „вмешательстве в частную жизнь“. Я прекрасно отношусь к Марине и считаю ее героической женщиной.

Но Е Е Высоцкий — это не весь Высоцкий. Я понимаю, она многим пожертвовала ради него. Марина же отказывалась от съемок и мчалась в СССР, едва узнав об очередном пьяном пике Высоцкого. Она платила неустойки и снималась в рекламе мыла. А ведь у нее на руках были сыновья и больная сестра. Да, Марина его невероятно любила. Я встречал ее в аэропорту во время одного из срывов Высоцкого.

Марина была настроена очень решительно: только развод. Но вместо скандала, увидев лежащего на диване мужа, нежно коснулась его лица тонкими пальцами. Вот триумф женской логики! Я думаю, ее отношение к Высоцкому — это материнская любовь к трудному ребенку». Будучи с Влади во Франции Владимир Высоцкий имел возможность поближе ознакомиться не только с «русским Парижем», но и с «армянским».

Это действительно впечатлило поэта: «Армян в браслетах и серьгах икрой кормили где-то, а друг мой в черных сапогах — стрелял из пистолета». Досада, конечно же, была самой обоснованной: Азнавур — признанный французский шансонье, тогда как он — непризнанный советский; хотя и не менее великий…

Автор статьи Арис Казинян

А также о нем от Михаила Шахназарова https://youtu.be/R9e9StL6CRE 

Комментариев нет:

Отправить комментарий