В этот день четыре года назад в Тель-Авиве в воинской части кладбища Кирьят-Шауль во ВТОРОЙ раз похоронили Иона Дегена советского танкового аса (уничтожившего 16 немецких танков и самоходок), последнего поэта-фронтовика (автора одного из самых сильных и правдивых стихов о войне), феноменального хирурга-ортопеда (впервые в мире пришившего ампутированную руку, начавшего первым использовать магнитотерапию, организовавшего в Израиле лечение Льва Яшина и воинов-афганцев), Настоящего Героя-фронтовика и Настоящего Человека. А первый раз его похоронили в январе 1945-го после боя на подступах в Кенигсбергу, когда, найдя в сгоревшем танке, которым командовал Деген, его полевую сумку, посчитали, что это все, что от него осталось, и похоронили вместе с останками других членов экипажа. Эта могила с его именем на надгробье до сих пор осталась в калининградском районном центре Нестерово.
Но Ион Деген выжил всем смертям назло! Он вошел в официальную десятку танковых асов СССР. На его личном боевом счету 12 немецких танков, 4 самоходных орудия, много пушек, минометов, живой силы противника и один захваченный в плен танк.
Родился Ион 4 июня 1925 года в городе Могилёве-Подольском (ныне Винницкой области Украины) в семье фельдшера. Фельдшер Лазарь Моисеевич был известен всему городу своими медицинскими познаниями и безошибочной диагностикой. Ион Деген, герой-фронтовик был сыном фронтовика - военный фельдшер Лазарь Моисеевич Деген был кавалером трёх Георгиевских крестов за участие в Русско-японской войне. Мать работала медсестрой в больнице. Иону исполнилось три года, когда умер отец.
В двенадцать лет Ион начал работать помощником кузнеца. Увлекался литературой, а также зоологией и ботаникой.
Война началась через пять дней после сдачи последнего экзамена за 9-й класс. Его родной Могилев-Подольский бомбили уже 22 июня. Ион сбежал на фронт из эвакуационного эшелона, вернулся в свой город и собрав там одноклассников добился в военкомате направления их истребительный батальон пехоты, состоящий из учеников девятых и десятых классов. В истребительном батальоне возраст не спрашивали — взяли сразу. Через два дня он уже командовал взводом. Через месяц от его взвода осталось двое. Он вспоминал: «Конечно, мне было страшно, но еще больше я боялся, что кто-то подумает, что еврей – трус, что еврей боится. Поэтому всегда лез первым.»
У него были все шансы умереть еще в первом бою, но он выжил. Сам не знал, как, для чего, в чем была милость провидения. При выходе из окружения под Киевом он был ранен в бедро. «На второй или на третий день раны начали гноиться. Тампоны пришлось выбросить. Саша срезал мох, посыпал его пеплом и прикладывал к ранам. Только трижды за девятнадцать дней мне удалось постирать бинт. И вот сейчас, когда после всего пережитого нас ждала радостная встреча со своими на левом берегу, Саши не стало».
Попал в Полтавский госпиталь, по счастливому стечению обстоятельств избежал ампутации ноги
В июне 1942 года он эвакуировался на Кавказ и, несмотря на непризывной возраст (неполных 17 лет), добился, чтобы его направили на фронт. Он был зачислен в отделение разведки отдельного дивизиона бронепоездов. Боевой задачей дивизиона было прикрытие направления на Моздок и Беслан. Тогда же он, семнадцатилетний командир отделения разведки не имевший представления о специфики боевых действий в горах, с несколькими бойцами взял в плен чуть ли роту немецкий горных егерей-альпинистов.
В октябре 1942 года был снова ранен при выполнении разведзадания в тылу противника. После выписки из госпиталя он курсант 1-е Харьковского танкового училища, эвакуированного в г.Чирчик в Узбекистане. Весной 1944 года закончил училище с отличием и получил звание младшего лейтенанта. В июне 1944 года назначен командиром танка участвовал в Белорусской наступательной операции 1944 года и боях в Латвийского. Был назначен — командиром танкового взвода, командиром танковой роты танков Т-34.
О своих чувствах тогда он говорил: «Если и существует на войне ад, то он в танке, во время боя. Мы чувствовали себя «смертниками», и нам было глубоко плевать, где нас убьют, в танковой атаке в родной бригаде или в стрелковом строю штрафного батальона»
В гвардии лейтенанте Ионе Дегене, которого все подчинённые ему бойцы, прямо в глаза звали «Малец», было чувство ответственности за судьбы и жизни своих бойцов. «Мы уцелели в этом нелепом, в этом идиотском бою, вернее, в этом бессмысленном, преступном уничтожении нашей танковой роты. А у нашего водителя Толи возникла проблема. Когда он выбирался из горящего танка один сапог у него застрял в рычагах. А обувь у него была сорок шестого размера. Таких сапог не оказалось ни в батальоне, ни в бригаде. Толя ходил по осенней распутице в одном сапоге и тряпках, намотанных на левую ногу. Помпохоз капитан Барановский беспомощно разводил руками при встречах с деликатным лейтенантом в одном сапоге, но чаще, пользуясь его ограниченной подвижностью, избегал встреч. Однажды, заметив маневр капитана Барановского, я, догнал его и предъявил ультиматум: если завтра у Толи не будет сапог, я обую его в отличные сапоги капитана Барановского, добро у него тоже сорок шестой размер». А ведь он обул, обул своего бойца в сапоги капитана! И чуть не угодил под трибунал за наглое нарушение субординации, т.к. сапоги с капитана были сняты младшим лейтенантом Дегеном насильно.
Командир танковой роты Ион Деген был дважды представлен к званию Героя Советского Союза. Первое представление – за бой, в ходе которого его взвод уничтожил 18 "Пантер", второе – за героизм, проявленный в ходе боев на подступах к Кенигсбергу.
Там он получил последние, самое тяжелые ранения. Об этом Деген вспоминал так: «По какой-то причине моя рота из двенадцати танков в начале атаки задержалась. А я перед атакой выпил кружку спирта и пошел в атаку. Мою «Тридцатьчетверку» немцы пропустили, а когда мы проскочили первую линию траншей, раздалась команда: «Башню — вправо! Бронебойным!!!» Я такую команду не отдавал. Но она прозвучала! Кто ее отдал: судьба, провидение, Госп-дь? Я не знаю. Но мы ее выполнили и, одновременно запылали сразу два танка — мой и немецкий. Выходит, мы одномоментно выстрелили друг в друга…»
Деген получил ранение в голову. Пока выбирался из танка, семь пуль хлестанули его по рукам, а, когда упал, четыре осколка перебили ему ноги, а один разворотил верхнюю челюсть. Он понимал, что если немцы сейчас найдут его, то сожгут заживо. И решил застрелиться, но страшная боль не позволила даже снять с предохранителя парабеллум. Он потерял сознание и очнулся уже в госпитале. Врачи совершили чудо. Размозженного, его будут собирать по частям. Он выжил всем смертям назло, сшитый суровыми нитками врачами медсанбата, слепленный их руками из осколков костей да обрывков кожи.... Но часть ноги отрезали.
Это тогда, в госпитале, он определил свою судьбу.
«Я возненавидел слово "ампутация". Решил, что стану врачом и буду не ампутировать, а пришивать конечности.»
Матери Иона, искавшей сына через военкомат, говорили:
«Не жди, он погиб, истлели даже косточки». Но она верила, что сын жив и написала письмо самому Сталину. И из Москвы она получила ответ, что сын живой, находится в госпитале. Там в госпитале Ион Деген встретил победу. Хотя, как он потом прочел в своей медицинской карточке, о нем было написано: «Ранения, несовместимые с жизнью».
Его послевоенную судьбу, намерение стать врачом, предопределил фронтовой опыт. Лежа в госпиталях и видя благородный подвиг врачей, спасающих жизни раненых солдат, и в продолжении семейной традиции, он решил, что если останется живым, стать врачом.
Он поступил в Киевский, затем перевелся в Черновицкий мединститут, который закончил в 1951 году с отличием. Учился он в самый разгар борьбы с «безродными космополитами».
Однажды Ион, проходя мимо студенческой очереди в библиотеке, услышал змеиное шипение “у-у, жидовская морда”, и здоровенный парень без всякой причины ударил его в левый глаз. Сработала мгновенная реакция, и через несколько секунд верзила, согнувшись пополам, орал, как недорезанный кабан. Ион ходил, опираясь на палку. Это была дюймовая труба из нержавеющей стали, залитая свинцом. Она не только помогала в ходьбе, но и служила для тренировки мышц, руки, которая после ранения плохо его слушалась. Еще для избавления от дрожания и слабости израненных рук он вязал постоянно веревочные узлы. И та тяжелая палочка, описав с хорошей скоростью дугу между ногами верзилы, вдарила по тому, что было между ног.
Считая, что инцидент исчерпан и что даже вспухший фонарь под глазом неплохо компенсирован ударом в промежность, Ион решил покинуть место происшествия. Но спиной почувствовав опасность, он оглянулся, и как раз вовремя, чтобы ударом палочки по ногам остановить ещё одного нападающего. А дальше, когда налетела целая орава, Иону, слава Богу, помог его друг Захар, с которым они учились в одной группе и который на фронте тоже был танкистом. Они стали спиной к спине, заняв круговую оборону, и дрались не столько руками и ногами, сколько головой в физическом смысле этого слова. Они хватали за грудки налетавших на них пятикурсников, резким движением рвали их на себя, изо всей силы ударяли их головой в лицо и опускали на пол, уливающихся кровью. Драка исчерпалась, когда к первым двум прибавились ещё шестнадцать пятикурсников со сломанными челюстями или носами...
Он стал хирургом-травматологом, чтобы помогать тем, кого судьба не пощадила. Долгие месяцы, проведённые в госпиталях, собственные увечья и сострадание к увечьям других вызвали желание быть не просто врачом, а врачом-ортопедом. До 1954 года работал ортопедом-травматологом в Киевском ортопедическои институте. Позже, до 1977 года, работал ортопедом-травматологом в больницах Киева.
Он заслужил славу гениального врача: «у тебя в мозгу не осколок, а инопланетный имплант, поэтому у тебя все получается»,— шутили товарищи. Таких «имплантов» - у него было больше двадцати. В руке, в ноге, в голове... Он звенел на всех металлоискателях. Потому и первым в мире он проделал в 1959 году уникальную операцию - пришил киевскому слесарю-сантехнику Уйцеховскому руку, которую тот по дури оттяпал себе на фрезерном станке.
А вот история, в которой Ион проявил не только бойцовские качества, но и благородство истинного врача. Ион собирался сесть в такси, когда из ресторана вышли три прилично одетых мужика и подошли к машине. «Простите, такси занято», - вежливо сказал Ион. Один из мужиков, с пренебрежением глянув на невысокого Иона, оттолкнул его: «Ладно, иди, иди». Ион мгновенно вернул толчок, но более сильный. Мужик зацепился за бордюр, упал и покатился по газону, спускавшемуся к Днепру. Второй мужик размахнулся, чтобы ударить, но не успел. Ион ткнул его концами пальцев распрямлённой ладони в солнечное сплетение, и тот согнулся под прямым углом, издавая нечленораздельные звуки. Ион уже начал садиться в такси, когда третий, оторопевший поначалу, подскочил к машине с криком: «Ах ты, жидовская морда!» Ион наотмашь ударил его своей уникальной палкой по ногам, сел в такси и уехал. Инцидент был настолько обычным для Иона, что он тут же о нём забыл и никогда бы не вспомнил, если бы...
На следующий день врач Деген начал рутинный обход своих палат. В одной из них, это был шок, лежал третий мужик, пострадавший от палки. Стараясь оставаться спокойным, Ион осмотрел сломанную голень и сказал, что необходима операция.
– Кто будет оперировать? – мужик, конечно же, узнал вчерашнюю «жидовскую морду».
– Я. Но если у вас есть возражения, могу перевести вас в любую другую больницу.
Между прочим, мне довелось оперировать высокопоставленного эсэсовца. У его кровати круглосуточно дежурили офицеры госбезопасности. Вы представляете, как я люблю фашистов, но я выхаживал его, как родного брата. Мне сказали, что его казнили, как военного преступника, но это было уже не моё дело.
Мужик наверняка слышал если не раньше, то от нынешних его соседей по палате о золотых руках хирурга Дегена. За три месяца до этого Ион Деген пришил оторванную руку двадцатишестилетнему слесарю-сантехнику. О пришитой руке узнали все.
Тысячи операций разной сложности пришлось проделать Иону Дегену за его долгую врачебную жизнь. Но он признаётся, что никогда ни до, ни после так не волновался, как перед операцией пострадавшего от его палки мужика. Операция не относилась к категории сложных, но её результат имел для Иона принципиальное значение. Слава Богу, всё прошло благополучно. В подарок от пациента, который оказался главным инженером крупного завода, Ион получил красивую чёрную кожаную папку с монограммой: «Глубокоуважаемому ... от благодарного ...» На этом бы и поставить точку. Но не хватило ума или такта у главного инженера, и он выразил сожаление по поводу прискорбного случая, оправдываясь тем, что был пьян, а так он любит евреев и имеет их в большом количестве среди друзей и коллег. Как же неприятны Иону были эти слова о любви к евреям!
В 1973 году в хирургическом совете 2-го Московского медицинского института защитил докторскую диссертацию на тему «Лечебное действие магнитных полей при некоторых заболеваниях опорно-двигательного аппарата» — первая в медицине - докторская диссертация по магнитотерапии.
Ион Деген увлекался гипнозом, широко применяя его в своей врачебной практике.
Он автор 90 научных статей.
В 60-70 годы на Украине был самый процветал самый махровый антисемитизм. Всё болезненней Ион ощущал, что он человек второго сорта. Несмотря на золотые руки хирурга. Несмотря на докторскую степень и открытую им магнитотерапию, он был вынужден работать простым врачом в киевских больницах.
Летом 1976 г. доктор медицинских наук Ион Деген, работавший рядовым врачом, получил приглашение на семинар в Томск, где ему предлагалось, как первооткрывателю, выступить с лекцией о лечебном действии магнитных полей. С письмом из Томска Ион пришёл к главному врачу, и тот сказал, что на командировку денег нет. К ноябрю, когда должен был состояться семинар, Ион успел забыть о приглашении. И вдруг по домашнему телефону звонок: «Ион Лазаревич, с вами будет говорить министр здравоохранения, академик Петровский». С чего вдруг? Рядовой врач в Киеве и министр в Москве?
– Вы почему не в Томске?
– Главный врач не дал мне командировки.
– Немедленно вылетайте.
Заметим в скобках, что за год до этого Деген был приглашён на конгресс в Японию. Все расходы – полёт, гостиница, взнос за участие, содержание – за счёт японцев. В Японию ушёл ответ за подписью Петровского, что д-р И.Л. Деген, к сожалению, не может прилететь, так как у него осколок в мозгу, и он не переносит полётов. Деген узнал об этом ответе только через пять лет от японского профессора-ортопеда на конгрессе в Бразилии, но тут он неожиданно попал в точку:
- Не могу лететь, у меня осколок в мозгу, и я не переношу полётов.
Минутное молчание, затем короткое «не дурите, вылетайте немедленно», и разговор закончился. Не успел Ион сообразить, что делать, как позвонил на этот раз замминистра здравоохранения Украины, с которым Ион был в дружеских отношениях:
- Ион, иди к своему дурню и получи командировочные. Билеты уже заказаны.
Ион пошёл к «своему дурню». Тот, по-видимому, успел получить взбучку и сидел красный, как рак.
– Идите в бухгалтерию и получите командировочные.
– Сколько?
– Как положено. Два шестьдесят в сутки.
Ион закусил удила:
– Нет, за такие деньги не поеду. Десять рублей.
Это был, замечает Ион, единственный в его жизни случай стяжательства.
– Положено два шестьдесят в сутки.
– А положено доктору медицинских наук работать рядовым врачом в больнице под вашим руководством? Так что, либо платите, либо сами летите в Томск.
В 1977 году, не видя для себя перспектив продвижения по любимой работе, Ион Деген репатриировался в Израиль, где более двадцати лет продолжал работать врачом-ортопедом. Началась новая глава в жизни Иона Дегена. Проблем было выше головы. Что-то нравилось, что-то вызывало неприятие. В крайних случаях дело доходило даже до непереводимого на иврит танкистского мата. Но постепенно и он привыкал, и к нему привыкали. Главное, не было пресловутой инвалидности по пятой графе, от которой он страдал гораздо больше, чем от ран, полученных на фронте.
Израиль в лице Иона Дегена обрёл выдающегося ортопеда. Он лечил, писал статьи и книги, выступал на международных симпозиумах. Не заставило себя ждать мировое признание его заслуг.
В Израиле Деген организовал там лечение раненых советских солдат-афганцев и протезирование легендарному динамовскому вратарю Льву Яшину.
Но прежде всего он оставался Врачом, нерушимо выполняющим клятву Гиппократа: «В какой бы дом я не вошёл, я войду туда для пользы больного...». Пациент-араб и пациент-еврей ничем не отличались для него друг от друга. Что следовало за чёрточкой, не имело никакого значения.
Однажды, это было до интифады, араб из Газы, работавший на ремонте помещения, попросил посмотреть его полугодовалого ребёнка. На следующий день он привёз завёрнутого в пелёнки младенца, который успел обкакаться с головы до ног. Ион помыл малыша под струёй тёплой воды из крана, тщательно обследовал его и назначил лечение. На протяжении семи месяцев он следил за результатами, пока не убедился, что ребёнок полностью здоров.
Немало арабов обязаны Иону своим излечением. Но были и другие столкновения с арабами. После начала интифады по доброй воле раз в неделю Ион ездил в Шомрон, так на иврите зовётся Самария, безвозмездно оказывать ортопедическую помощь поселенцам. Ездить по дорогам Самарии небезопасно, и начальство снабдило его американским пятнадцатизарядным пистолетом «Ругер».
Каждый раз, переезжая из одного самарийского городка в другой, Ион ехал по пустынной дороге с крутыми поворотами, проходящей по узкой, глубокой лощине. Это опасное место он всегда старался проехать на максимальной скорости. Дальше рассказывает Ион:
- На сей раз я не смог увеличить скорости. Впереди меня медленно плёлся зелёный арабский форд-минибус. В зеркале заднего вида я увидел точно такой же автомобиль, прижимающийся к моей машине. Я открыл окно, взял свой «Ругер» в левую руку и прицелился в идущий впереди автомобиль. Он припустил и скрылся за поворотом. Я остановил машину посреди дороги. Объехать меня было невозможно. Не выключая мотора, вышел из автомобиля. С «Ругером» уже в правой руке подошел к форду, стоявшему метрах в пяти позади моей вольво. За баранкой сидел араб лет двадцати пяти. Увидев «Ругер» в моей руке, он перестал дышать и стал белее мела.
- В этом пистолете пятнадцать патронов. Если я увижу тебя за мной, пятнадцать пуль будут в твоей башке. Моё идиотское правительство, конечно, посадит меня в тюрьму. Но в тюрьме я буду живым. А ты будешь трупом. Понятно? – и завершил эту речь лучшим образцом из моего танкистского репертуара.
Не знаю, понимал ли он по-русски, вполне мог окончить университет им. Патриса Лумумбы, но впечатление было такое, что он всё понял. Я сел в автомобиль и уехал, а он остался стоять.
В следующую среду перед началом приёма в кабинет заскочил знакомый таксист.
– Ну, доктор, наделал ты переполох в арабских сёлах. Рассказывают, что здесь на «вольво» разъезжает хромой доктор руси, совершеннейший бандит. У него не пистолет, а настоящая пушка. Но здесь же говорят, что этот хромой доктор руси друг арабов. Однажды в больнице, куда не мог попасть араб, он отмывал от говна арабского младенца и вылечил его.
Да, маленькая страна Израиль. Что бы ни случилось, моментально становится известно всем.»
За отвагу в боях Иона Дегена дважды представлен к званию Героя Советского Союза, но был удостоен только орденов и медалей. Евгений Евтушенко, впервые в 1987 году опубликовавший в Огоньке, стихи Дегена, назвав их стихами неизвестного погибшего фронтовика, когда впоследствии встретился с ним, подержал его пиджак с наградами и сказал: «Килограмм шесть будет!»
В Израиле Ион Лазаревич Деген кроме медицины много писал. Он автор книг «Из дома рабства», «Стихи из планшета», «Иммануил Великовский», «Портреты учителей», «Война никогда не кончается», «Голограммы», «Невыдуманные рассказы о невероятном», «Четыре года», «Стихи», «Наследники Асклепия», рассказов и очерков в журналах Израиля, России, Украины, Австралии, США и других стран, он являлся глубоким ознатоком Торы, Танаха и современной философии..
Он был постоянным консультаном в «Бейт алохем» — Клубе инвалидов Армии обороны Израиля, Единственным советским танкистом и единственный лейтенантом, среди полковников и генералов, в мощной и влиятельной организации ветеранов танковых войск Израильской армии "Яд ле-ширьен.
Я очень горжусь, что моему сыну (собирателю моделей танков) несколько лет назад посчастливилось познакомиться и пожать руку легендарному Иону Дегену в танковом музее в Латруне.
ВЕЧНАЯ СВЕТЛАЯ ПАМЯТЬ И БЛАГОДАРНОСТЬ ЭТОМУ ВЕЛИКОМУ ВОИНУ И ЧЕЛОВЕКУ!
О Ионе Дегене сняты два прекрасных документальных фильма:
https://www.youtube.com/watch?v=6XLzL-Q1Rqo
«Последний поэт войны» (
автор Вениамин Смехов)
https://www.youtube.com/watch?v=ER_VMzjiB6U
«Деген»
(Дегтярь Михаил и Меламед Юлия/Израиль/)
(С)
Комментариев нет:
Отправить комментарий