Разгар первой Карабахской войны. С фронта в Баку привозят гроб с солдатом. Но вышла ошибка: солдат - армянин, и его привезли в Азербайджан по старому адресу, где он жил до войны. Герои фильма решают похоронить солдата в Грузии - в знак мира.
Так начинается известная по обе стороны конфликта короткометражная трагикомедия "Все к лучшему". Ее сняли в Азербайджане в 1997 году, через три года после того, как Баку потерпел сокрушительное поражение, потеряв не только Нагорный Карабах, но и прилегающие к нему районы. Проигравшая сторона сняла фильм, призывающий к миру. Его снял известный азербайджанский режиссер Вагиф Мустафаев, роли достались главным актерам страны.Почти 30 лет армяне и азербайджанцы встречались на нейтральной территории, чтобы поговорить о мире и поделиться болью. Они снимали совместные фильмы, делали исследования, писали статьи - но их усилия не сблизили народы и не остановили вторую войну.
Миротворцы в изгнании
"Хотелось понять, почему люди ненавидят друг друга, и можно ли что-то сделать, чтобы это изменить", - объясняет свое желание заниматься миротворческими проектами 37-летняя азербайджанка Арзу Гейбулла. Начала она с журналистики в 2009 году - написав репортаж вместе с армянским коллегой из грузинского поселка, где мирно соседствуют армяне и азербайджанцы.
В 2013 году, живя на два города - Баку и Стамбул, она стала писать для армяно-турецкой газеты "Агос" - в том числе и о Нагорном Карабахе - и стала одним из главных объектов нападок азербайджанских СМИ и травли в соцсетях. Ее обвиняли в предательстве страны и "космополитизме", писали, что для нее "нет ничего святого". Уже через год ей пришлось с концами перебраться в Турцию - летом 2014-го в Азербайджане прошла волна арестов правозащитников и журналистов, сильно ужесточились правила получения иностранных грантов, и неправительственные организации стали закрываться.
"Я не была в Азербайджане с тех пор, как против меня началась кампания, - вспоминает Арзу. - Никаких уголовных дел против меня не было, но сообщения, которые я получала от друзей в Баку, сводились к тому, что они [власти] могли готовить что-то".
По совпадению, в том же году Ереван пришлось покинуть армянину Георгию Ваняну. Основанный им "Кавказский центр миротворческих инициатив" организовывал встречи армян и азербайджанцев, за это Ваняну присылали анонимные угрозы и травили в соцсетях, называя предателем и иностранным агентом. Группы националистов и местные власти в разное время срывали его попытки провести фестиваль азербайджанских фильмов в Армении.
В результате шесть лет назад Ванян закрыл свой центр и переехал в дом в горах - из него невооруженным глазом видно азербайджанское село. "Я уехал в 2014 году, в разгар репрессий против меня лично и нашей организации, когда меня всеми способами вынуждали [уехать], - рассказывает он. - Стал заниматься пассажирскими перевозками в Грузию, проще говоря, шоферить. Живу как отшельник, но не чувствую себя отшельником".
За несколько дней до окончания новой войны он написал открытое письмо премьер-министру Армении с призывом прекратить боевые действия и начать диалог с Азербайджаном. По словам Ваняна, после этого к нему пришли полицейские с требованием удалить публикацию из "Фейсбука" и оплатить штраф за критику действий властей в условиях военного положения.
Имя Арзу Гейбуллы в Азербайджане тоже вспомнили во время последней войны: в гневной публикации на одном из азербайджанских сайтов ее обвиняли в ненависти к собственному народу, дружбе с этническими армянами и распространении информации о том, что Азербайджан якобы использовал в войне сирийских наемников. "Это погнало новую волну ненависти и угроз, мне стали писать везде в соцсетях, - говорит Арзу. - После того как я закрыла общий доступ в свой "Инстаграм", я увидела, что у меня тысяча запросов, сообщения приходили в "Фейсбук" и "Твиттер". Был настоящий наплыв. И кому-то что-то объяснять после этого наплыва было невозможно".
В декабре в ее защиту высказывался Совет Европы.
"Я вижу, как глубоко люди умеют ненавидеть и как легко навести на кого-то прицел, - говорит Арзу Гейбулла. - Одного слова хватает, чтобы кто-то начал показывать на тебя пальцем, и после этого пальцем показывают все, и им совершенно не интересно слышать твою сторону".
"Правда в войне"
Первая война в Нагорном Карабахе - населенном преимущественно армянами регионе в составе Азербайджана - началась в 1992 году. Ей предшествовали ожесточенные споры о принадлежности автономии после распада СССР и изгнание этнических армян и азербайджанцев, которые жили "не в своей" республике.
Георгий Ванян, в то время мечтавший стать театральным режиссером, вспоминает, как ощутил "прозрение", наблюдая, как движение за независимость советских республик превращается в этнический раздор. Тогда он написал свою первую статью, выступив против нарастающего конфликта. "Как сейчас помню реакцию моих родителей и старших товарищей: "Ты все правильно говоришь, но сейчас об этом нельзя говорить публично", - рассказывает Ванян. - Не забуду никогда брошенную как бы невзначай реплику корифея национального театра и кино: "Ну что, брат, статейки пишешь… Сейчас воевать надо, правда - в войне".
Первая война продлилась два с небольшим года и унесла более 15 тысяч жизней. Баку потерял контроль не только над Карабахом, но и над семью прилегающими к нему районами.
Почти 30 лет после этого в зоне соприкосновения продолжались перестрелки, гибли военные и мирные жители. Власти с обеих сторон обвиняли друг друга в этнических чистках, отрицая любую ответственность за преступления своих народов, и способствовали распространению теорий заговора, которые мифами укреплялись в сознании людей. Конструктивных мирных переговоров, по сути, не велось, а редкие встречи лидеров стран скатывались к спорам о том, чей народ древнее.
"Тогда казалось, что время безразмерно, я разберусь со всем этим и вернусь в театр", - вспоминает начало 1990-х Георгий Ванян. В театр вернуться не вышло: в 2002 году он открыл "Кавказский центр миротворческих инициатив" и посвятил себя попыткам сблизить народы.
Закрытая каста
"На самом деле весь вопрос миротворчества в этом конфликте упирался в простое общение между людьми", - говорит армянский журналист Марк Григорян.
Для него миротворчество в основном было поводом встретиться за вином со старыми друзьями. Журналисты, писатели и активисты из других профессий встречались в нейтральных странах - чаще всего в Грузии - и обсуждали совместные проекты. Вечером выходили гулять по городу - например, по улице Шардени в старом Тбилиси, заходили в любимый ресторан и обсуждали Карабах.
"Политики не давали людям общаться 30 лет. И на самом деле оказалось, что люди все равно поддерживали связи и патриоты-армяне и патриоты-азербайджанцы могут общаться друг с другом, - рассказывает Григорян. - Это миротворчество было попыткой держаться за какую-то ниточку общения, обмена мнениями, а не руганью в соцсетях. Эта ниточка поддерживала то общее, что есть в нас: ведь совсем не обязательно чтобы армяне и азербайджанцы все время говорили только о конфликте и спорили о том, кому принадлежит долма".
Финансировали эти встречи и проекты чаще всего иностранные некоммерческие организации или правительства западных стран - в том числе отсюда и ярлык "иностранный агент", который вешали на участников.
На гранты от США и европейских правительств работает и организация Imagine Dialogue, с которой сотрудничала Арзу Гейбулла. Их главные проекты были построены вокруг совместного обсуждения истории: армян и азербайджанцев приглашали на семинары и на месте сообщали, что жить те несколько дней, что будут проходить занятия, они будут вместе - попарно.
Среди участников встреч были те, кто хорошо помнил войну, и предсказать, как люди будут реагировать на сложные темы, было невозможно. Но, как говорит Арзу, на ее практике серьезных эксцессов не было. "Мы не пытались создать понимание [конфликта] абсолютно у всех, но трое-пятеро участников, услышавших и понявших другую сторону, это уже успех, - рассуждает она. - Была однажды программа для журналистов - мы удивились тому, как они себя показали, но, вернувшись в свои страны, они продолжали писать как раньше, продолжали ту риторику. Мы чувствовали себя неловко… обманутыми".
Из-за отсутствия государственной поддержки у миротворческих организаций не было и не могло быть выхода на широкую аудиторию, и круг заинтересованных в этом людей становился "закрытой кастой", считает азербайджанский социолог Сергей Румянцев, участвовавший в миротворческих проектах с 2005 год.
Продолжение здесь
Комментариев нет:
Отправить комментарий