Колыбельная в день 24 апреля

Рассказывает Нарине Абгарян

— Она прожила восемьдесят лет, половину из которых — с проломленной головой. Высокая была, зеленоглазая. Волос каштановый, густой, с медно-рыжим отливом. Когда причёсывалась, аккуратно водила пальцами по тому месту на затылке, где под кожей ходила кость.

— Пап, что ты такое говоришь? Как  можно жить с проломленной головой?

— Но ведь жила.  Нигде подолгу не задерживалась. У неё вещей-то было, раз-два — и обчёлся. Соберёт в котомку и ездит по домам родственников. В одном городе поживёт, потом в другом. К нам приезжала часто. Спала только на полу, просила постелить ближе к окну. Чтобы если что — успеть сбежать. Ела очень мало, возьмёт кусок хлеба, разломит пополам, половину съест, другую половину спрячет в карман. Вот и вся еда.  Никогда не глядела в глаза. Лезешь к ней с расспросами, она молча обнимает и смотрит за спину. 

— Рассказывала что-нибудь?

— Ничего не рассказывала.  Я маленький был, глупый. Говорю — нани, помнишь своего сына? Она морщится, водит рукой по лбу. Не было у меня сына, говорит. Ну как же, упорствую я, твой сын — это мой дед Арутюн. Его на твоих глазах зарубили ятаганами. А тебе голову проломили прикладом. 

— Ну почему ты так с ней?

— Мне всего шесть лет было, дочка. Хотя и это, боюсь, не оправдывает меня.

— А она?

— Она ничего не помнила. Так и прожила всю жизнь в страхе. Нигде подолгу не задерживалась. Не привязывалась к людям, не доверяла домам. Всё ждала, что сейчас начнут выбивать дверь. Каждый вечер, укладываясь спать, собирала вещи в котомку. Во сне часто пела и плакала.

— Что пела?

— Колыбельную. 

— Пап?

— Я не плачу, дочка. И ты не плачь. Просто помни.

Помню.