Своим мыслями и жизненным опытом делится Фред Валдштейн
Я почуствовал антисемитизм очень рано в своей жизни. В конце 1952, начале 1953, когда мне было четыре года, дети в детском саду постоянно лягали меня и щипали, называя врачём убийцей. Воспитательницы не вмешивались. Так что, когда позже, я пришёл к выводу, что в СССР мне не место, а место именно в Израиле, антисемитизм сыграл в этом большую роль. В 12 лет я начал учить иврит. Один наш дальний родственник до войны учился в иврит гимназии и он передал мне то, что знал. При всей непрофессиональности этих уроков, они позволили мне слушать Коль Исраэль на иврите и переписываться с моим двоюродным братом в Израиле.
В отличии от эмигрантов 90-х мы знали об Израиле намного больше. Во первых половина нашей семьи жила там. Во-вторых старший брат отца торговал с СССР пшеницой, что в начале 60х было критически для советов, засаженных кукурузой. Как знак доброй воли советы позволили моему отцу посетить Израиль в 63, а его старшему брату посетить нас в Риге годом позже. Кроме того, переписка с родственниками, уехавшими в Палестину в 35-36, не прерывалась даже во время 2й мировой.
Знание немецкого и английского позволили мне познакомится с рботами Маркузе, Сартра и других теоретиков-немарксистов левого движения. Они и работы теоретика левого сионизма Борухова, которые ходили в самиздате, во многом сформировали моё мировоззрение. Кроме того я читал Жаботинского, Бен-Цви, Кацнельсона и других. Но вышеназванные были мне ближе всего.
Так что нет ничего удивительного, что по приезду в Израиль в 1970, я почти сразу примкнул к левому движению. В киббуц Шомрат, меня направил мой "крёстный отец", покойный Эли Бен Галь, киббуцник из Барам, публицист, историк, активист МАПАМ. Там собрал группу еврейской молодёжи из Нового Левого со всего мира - Аргентины, Штатов, Канады, Франции, Италии и Германии. многие из них участвовали в волнениях студентов 68го. Там я многое узнал об этих волнениях и их причинах, а им, в свою очередь, рассказал об СССР. Надо сказать, что мои рассказы повергли их в шок. Oни с трудом верили. При этом я вспомнил рассказы моей мамы об их эвакуации в 1941. Советская власть начала устанавливаться в Латвии летом 1940. Правда ударными темпами (арестами и ссылками), но многого ещё о стране, гражданами которой они неожиданно стали, они не имели понятия. Так что когда их выгрузили на какой-то станции в глубине России и предложили выбор - в ближайший колхоз или продолжить в Среднюю Азию, все рижские евреи в один голос попросились в колхоз, расчитывая на сытую привольную жизнь, которую им обещали советские фильмы о колхозной жизни. Что их встретило на самом деле, думаю, рассказывать не надо. Европейскому и американскому обывателю трудно представить условия жизни в СССР. Даже поверить им в это трудно. Я имею в виду не только физические условия существования, нo и общую атмосферу интеллектуального гнёта, подозрительности и ненависти ко всему не вписывающуюся в общую картину покорности. В первый год моей, ещё мало обустроенной, жизни в Израиле, мне часто снились кошмарные сны, что я снова попал в СССР и я просыпался в холодном поту.
Мой дальнейший политический путь был уже предрешён: левая хайфская студенческая группа "Иеш", Израильское Новое Левое, голосование за Мокед-Тхелет-Адом. Затем ШЕЛИ, РАЦ и, наконец, МЕРЕЦ.
Комментариев нет:
Отправить комментарий