Найдите нас на фейсбуке

среда, 18 ноября 2020 г.

Любите сильно, чтобы жить

 Narine Abgaryan

Ереван облетает шелухой листвы, будто избавляется от кожи.

Улица Сарьяна усыпана продолговатыми бомбочками желудей, тротуары Туманяна в шипастых оболочках из-под каштанов, на Терьяна выжимают гранатовый сок — рубиново-алый, кровавый.
Война всюду. Всюду война.
.
Дом на окраине города, высокий каменный забор, сквозь плешивые макушки чинар просвечивает синее небо. Вытаскиваем из багажника большую коробку с продуктами. «Только не плачь!» — уговариваю себя. По сосредоточенному взгляду Зары догадываюсь, что она думает о том же.
В проёме двери — худенькая большеглазая девушка с годовалым ребёнком на руках. Бежали в чём были, ничего не успели взять.
— Как вы? — неловко спрашиваю я.
— Хорошо, — машинально отвечает она и растерянно умолкает.
Плачем.
.
Едем с режиссёром фильма «Зулали» Айком Ордяном в Дилижан — проведать раненого мальчика, который проходит там реабилитацию. Везём пирожки и выпечку.
— Пирожные с кремом? — интересуется возле шлагбаума санатория охрана.
— Грецкие орехи, марципан, финики, фундук, — добросовестно перечисляю я.
В приёмной вопрос повторяется — с теми же требовательно-строгими интонациями. Снова уверяю, что крема нет.
Нас с Айком провожают в комнату отдыха.
— Посидите, сейчас его вызовем, — сообщает третий офицер и, заглянув в пакет с гостинцами, строго интересуется начинкой.
— А что плохого в креме? — не выдерживаю я.
Офицер вздёргивает бровь.
— Вдруг он несвежий. Дети ещё отравятся!
Воевали действительно дети. Наряду с военными и ополченцами страну отстаивали 18-20-летние дети. Подавляющее большинство погибших — именно они. Нежное, ясное поколение, которому не любить, не плакать, не смеяться во весь голос. Не жить.
.
— Все органы смещены, селезёнка почти разорвалась, поломаны рёбра. Бронежилет не спас — спина в осколочных ранениях, — доверчивой школьной скороговоркой отчитывается о своём состоянии Рафаэль.
В запросах на переписку я обнаружила от него сообщение. Он рассказывал, как в армии, ещё когда не было войны, читал ребятам на посту книги, в том числе мои.
«Теперь я ранен. Но книги помогают мне в реабилитации. Спасибо вам.»
Я не могла не проведать его.
— Всё будет хорошо, Наринэ джан. Вот увидите — всё будет хорошо! — обещает на прощание Рафаэль.
— Откуда такая уверенность?
— Потому что я влюбился. Посреди войны, представляете? Посреди смертей. Так что я знаю наверняка — всё будет хорошо.
.
На обратном пути Айк рассказывает о монтаже фильма. О войне, на которую ушёл добровольцем, отмалчивается или ограничивается общими фразами.
— Знаешь о чём я мечтаю?
Внутренне сжимаюсь, представляя, что сейчас он скажет, что уезжает — его до сих пор зовут в Москву, предлагают работу в разных проектах.
— Мечтаю открыть киношколу и студию в Берде. У нас такие талантливые дети! С первого раза всё понимают, повторять не приходится. Открою школу, буду учить маленьких. Потом открою студию — подтянутся киногруппы, снимать у нас кино. Тавуш — идеальное место для съёмок: хочешь лес — вот тебе лес, хочешь поле — вот оно поле, хочешь речку — она под рукой.
— И горы.
— И горы.
Признаюсь, что хочу построить у нас небольшую гостиницу.
— Такую, чтобы для каждого это обернулось возвращением в детство: каменная печь, большой сад с тутовым деревом, местная вкусная еда, мастер-класс по правильному развешиванию белья, выезд в Совиное ущелье — жарить шашлык и любоваться циклопическими сооружениями. А вечерами будем обязательно растягивать во дворе экран и смотреть фильмы. «Не горюй», например, или «Амаркорд».
Так и будет, повторяю, словно заклинание, я.
Так и будет.
.
В детстве, возвращаясь из музыкальной школы домой, я играла в игру: нужно было идти таким образом, чтобы не наступать на тени. Это была достаточно сложная задача, но я почти всегда с ней справлялась: вскарабкивалась на высокие бортики тротуаров, выходила на проезжую часть, разбегалась и перепрыгивала, казалось, огромные расстояния. И каждый раз верила, что победила в себе страх.
Моя страна сейчас очутилась в полнейшей тьме. Нужно обладать достаточной силой и стойкостью, чтобы разглядеть за краями этого вязкого чернильного пространства свет. Мы его увидим, мы отрастим новые крылья, мы обязательно долетим.
«Սիրեցեք զիրար, շատ սիրեցեք, որպեսզի ապրեք», — говорил Комитас.
Любите друг друга, любите сильно, чтобы жить.
Любим. Живём.

Комментариев нет:

Отправить комментарий