Почти каждый художник оставляет после себя свой неповторимый мир, застывший в красках. Одни создают реальность, отражающую эпоху, в которой жил мастер, другие - воображаемую действительность. Одним из таких художников в начале 20 века и был Борис Михайлович Кустодиев, создавший яркий мир грез о провинциальной России.
От природы Борису Михайловичу досталась чувствительная, мягкая и застенчивая натура. И вместе с тем у него был твердый, целеустремленный характер и необычайная работоспособность. Однажды в их городе проходила выставка работ передвижников, и это оказало на 9-летнего Бориса огромное впечатление - он твёрдо решил стать художником. В 15 лет он начал брать уроки живописи у астраханского художника Власова. А через три года Борис становится студентом Петербургской Академии художеств, учеником самого Репина.
Кустодиев окончил Академию с золотой медалью и был направлен за границу на стажировку. А вернувшись оттуда, художник быстро получил признание в России. На его полотнах проявился уникальный мир - совершенно оригинальный и неповторимый.
Поиск индивидуального творческого амплуа привел художника к идее создания необычного мира русской провинции. Чистота и яркость красок, декоративность одежд и интерьеров, "вкусно" написанные натюрморты и доскональнейшая детализация картин Кустодиева были созвучны с лубком - видом искусства, близким народному восприятию. Сюжетная направленность полотен художника несла в себе недосягаемую народную мечту о сытости и достатке, о нескончаемом празднике жизни, где отсутствует грубая реальность.
В двухлетнем возрасте, оставшись без отца, Борис обладал повышенным "чувством семьи". Он как никто из русских художников-современников очень часто писал картины, отражающие самых близких ему людей.
Необыкновенно трогательной была любовь Бориса Михайловича к его жене Юлии Прошинской, в которую он влюбился с первого взгляда. Она была полной противоположностью пышнотелым героиням его картин. Зато с жены Юлии Кустодиев писал образ Богоматери на своих иконах.
В семейной жизни он считал себя обладателем счастливого билета. Как признавался сам Кустодиев, если бы не было этой любви в его жизни, вряд ли бы его душа так развернулась, краски были бы тусклыми, а формы не такими мягкими и округлыми.
Беды пришли в дом молодой семьи в 1907 году. Не прожив и года, умер их младший сынишка. А когда у Кустодиева начали проявляться первые признаки болезни, он, превозмогая боль, продолжал преподавать и упорно работать над картинами. Болезнь прогрессировала, и ему пришлось перенести несколько оперативных вмешательств. Юлия была всегда рядом - и друг, и жена, и сиделка, и врач одновременно.
После повторной операции в 1916 году у Кустодиева развился необратимый паралич нижней части тела. Юлия Евстафьевна сидит в больничном коридоре. Выходит сам профессор и сообщает: «Больной без сознания. Мы можем спасти что-то одно: либо руки, либо ноги».
Девушка из Смольного института, счастливая некогда возлюбленная, женщина, увековеченная на десятках картин, Юлия Евсафьевна, знающая, что в лучшем случае ее ждет судьба сиделки, говорит: «Он художник, оставьте руки». Ее мужественное решение позволило продлить еще на 10 лет творческую судьбу художника. Она же придумала кресло-каталку с небольшим мольбертом, пытаясь до последнего часа сохранить в муже жажду к жизни и творчеству.
Товарищи - художники сконструировали для него специальный мольберт - навесной. Картину укрепляли горизонтально, и ее можно было передвигать взад и вперед. Таким образом в поле зрения обездвиженного художника попадал то один, то другой кусок полотна. Так он и работал. Юлия Евстафьевна с помощью кресла - каталки вытащила мужа из постели и постепенно он сам стал в пределах дома передвигаться и управляться. Но в любое мгновение он твёрдо знал: она, его милая Юлинька, всегда где - то недалеко, рядом. Из его записной книжки: " Каждое существо хочет жить, даже таракан. "
Полгода Борис Михайлович провёл в больнице. Ему категорически запрещено работать. Столь же категорично этот мягкий и застенчивый от природы человек сказал: "Если не позволите мне писать, я умру ". Невзирая на адскую боль, Борис писал свои полотна лежа в постели практически до последних своих дней. И именно за это время он создал самые лучшие свои работы, вошедшие в золотой фонд мирового искусства.
Полотна, написанные в последние пятнадцать лет жизни, он создавал по памяти, благодаря своему уникальному таланту. Он писал Россию, которая уже исчезла, но новую он не успел узнать, так как весь мир его был заключен видом из окон его квартиры.
Всю свою жизнь в душе он оставался большим ребёнком, который идеализировал всё происходящее в действительности, свято веря в то, что красота спасёт мир.
Максим Горький как - то сказал Борису Кустодиеву:
"Знаете, что меня больше всего удивляет? Судьба окрасила вашу жизнь в холодные, можно сказать мрачные тона. А ваши картины, наоборот, до краев наполнены солнцем и радостью..."
"Это потому, - ответил художник, что краски для своих картин я выбирал сам".
Многие картины датируются 1920 годом - самым голодным годом в Стране Советов. Когда голод косил всю Россию, а в Петрограде он свирепствовал особенно, Борис Кустодиев писал на своих полотнах потрясающее изобилие продуктов.
Умер Борис Кустодиев в 1927 году, в возрасте 49 лет в холодной и темной петроградской квартире, работая над эскизом триптиха «Радость труда и отдыха».
Жена была с ним рядом до последних минут... За более чем пятнадцать лет - ни одного упрека или жалобы на усталость, ни одного нарекания на злую долю.
Юлия Евстафьевна умерла от голода в 1942 году, в суровые дни Блокады Ленинграда. Её образ остался навсегда в портретах замечательного художника - Бориса Михайловича Кустодиева.
На фото - Юлия Евстафьевна Прошинская и Борис Михайлович Кустодиев.
Комментариев нет:
Отправить комментарий