Сегодня ко мне постучался некий Murad Huseynov. со ссылкой на конфликт в Нагорном Карабахе и с наездом, возможно меня с кем то спутал )))) (далее пунктуацию сохранил) "зачем ви отправили миротворцев, под наш город Шуша".
Так как я далек от данного конфликта, и по большому счету, кроме как фраз из новостей "обострения ситуации в Нагорном Карабахе" , ничего не знал, пришлось в качестве ответа отправить ему несколько вопросительных знаков (??????) ответа пришлось не долго ждать, "наверно ты вазген тоже или ашот". Ситуация меня напрягла (в конфликт и в спор с незнакомым мне человеком не хотелось вступать). Решил поинтересоваться, что все таки такое Шуши.
Название город получил от древнего селения Шош ( в переводе со староармянского - холм или трасса ). Судя по надгробиям на местном армянском кладбище, основан был как минимум в 13-м столетии. Тут 1428 году епископ Тер-Манвел, переписал Евангелие, которое сегодня находится в Ереванском Хранилище армянских манускриптов Матнадаран.
В 1717-м году армянский герой войны против турок князь Аван заложил первый камень в строительство крепость Шуши, и в середине 18-века жители селения Шош были переселены на территорию крепости. Далее ее достраивал армянский мелик (князь) Шахназар. Позже, князь Шахназар позвал сюда в качестве союзника кочевого хана Панах-Али. Вместе с Панах-Али-ханом в Шуши на некоторое время проник чуждый ему тюрко-персидский этнос.
Некоторые историки однако утверждают, что Шуши был основан примерно в 9 веке армянскими правителями государства Хачен.
Однако, продолжим ...
В 1813-м году, город по Гюлистанскому договору с персами отошел Российской империи, вместе со всем Карабахом.
В 19-м веке Шуши слыл как важный центр армянской культуры. Здесь, к примеру, была открыта вторая на армянской территории типография, где уже в 1828-м году была издана книга «История Святого Писания».
Тут родился дважды Герой Советского Союза, летчик-штурмовик Нельсона Степаняна (1913-1944). В Шуши ему установлен памятник.
В 1920-года армянонаселенный город пережил тяжелую резню местного коренного населения со стороны кочевников, которых прикрывал османский отряд Халил-Паши. Выжившие тогда и основали нынешнюю столицу Карабаха - Степанакерт - на месте армянского селения Вараракн. (о погромах армян Осип Мандельштам и его жена Надежда в свое время описали увиденное, а в 1931 году Мандельштам написал стихотворение Фаэтонщик находясь в Шуши), но об этом в следующий раз напишу.
P.S. Материал разместил, по причине того, что Murad Huseynov заблокировал меня. надеюсь он увидит данный материал, и поймет зачем российские миротворцы там, уж точно не для того, чтобы устроить войну, а чтобы предотвратить очередную трагедию.
В продолжении, размещаю материал о поездке Осипа Мандельштама и его жена Надежды, посетившим Карабах, после погромов устроенных турками и закавказскими татарами.
Во время погромов армян в Шуше погибло по разным данным от 3 до 30 тыс.человек, сожжено 6 тысяч домов. ВСЕ до единого священнослужители вместе с главой Арцахской епархии Вааном Тер-Григоряном были повешены.
Осип Мандельштам и его жена Надежда, которые побывали в городе в 1931 году, описывают увиденное, а поэт под впечатление ужасающей картины написал стихотворение Фаэтонщик.
Надежда Мандельштам о поездке в Карабах пишет:
«На рассвете мы выехали на автобусе из Гянджи в Шушу. Город начинался с бесконечного кладбища, потом крохотная базарная площадь, куда спускаются улицы разоренного города. Нам уже случалось видеть деревни, брошенные жителями, состоящие из нескольких полуразрушенных домов, но в этом городе, когда-то, очевидно, богатом и благоустроенном, картина катастрофы и резни была до ужаса наглядной.
Мы прошлись по улицам, и всюду одно и то же: два ряда домов без крыш, без окон, без дверей. В вырезы окон видны пустые комнаты, изредка обрывки обоев, полуразрушенные печки, иногда остатки сломанной мебели. Дома из знаменитого розового туфа, двухэтажные. Все перегородки сломаны, и сквозь эти остовы всюду сквозит синее небо.
Говорят, что после резни все колодцы были забиты трупами армян. Если кто и уцелел, то бежал из этого города смерти. На всех нагорных улицах мы не встретили ни одного человека. Лишь внизу — на базарной площади — копошилась кучка народу, но среди них ни одного армянина, только местные мусульмане. У Осипа Мандельштама создалось впечатление, — это остатки тех убийц, которые с десяток лет назад разгромили город, только впрок им это не пошло: восточная нищета, чудовищные отрепья, гнойные болячки на лицах.
Торговали горстями кукурузной муки, початками, лепешками… Мы не решились купить лепешек из этих рук, хотя есть нам хотелось… Осип сказал, что в Шуше то же, что у нас, только здесь нагляднее и поэтому невозможно съесть ни куска хлеба… И воды не выпьешь из этих колодцев…
В городе не было не только гостиницы, но даже комнаты для приезжающих по имени «общо», где спят вместе мужчины и женщины. Автобус на Гянджу уходил наутро. Люди на базаре предлагали нам переночевать у них, но я боялась восточных болячек, а Мандельштам не мог отделаться от мысли, что перед ним погромщики и убийцы.
Мы решили ехать в Степанакерт, областной город. Добраться туда можно было только на извозчике. Вот и попался нам безносый извозчик, единственный на стоянке, с кожаной нашлепкой, закрывавшей нос и часть лица. А дальше было все точно так, как в стихах: и мы не верили, что он нас действительно довезет до Степанакерта…».
Осип Мандельштам.
Стихотворение Фаэтонщик:
12 июня 1931г.
На высоком перевале
В мусульманской стороне
Мы со смертью пировали —
Было страшно, как во сне.
Нам попался фаэтонщик,
Пропеченный, как изюм,
Словно дьявола погонщик,
Односложен и угрюм.
То гортанный крик араба,
То бессмысленное «цо», —
Словно розу или жабу,
Он берег свое лицо:
Под кожевенною маской
Скрыв ужасные черты,
Он куда-то гнал коляску
До последней хрипоты.
И пошли толчки, разгоны,
И не слезть было с горы —
Закружились фаэтоны,
Постоялые дворы…
Я очнулся: стой, приятель!
Я припомнил — черт возьми!
Это чумный председатель
Заблудился с лошадьми!
Он безносой канителью
Правит, душу веселя,
Чтоб вертелась каруселью
Кисло-сладкая земля…
Так, в Нагорном Карабахе,
В хищном городе Шуше
Я изведал эти страхи,
Соприродные душе.
Сорок тысяч мертвых окон
Там видны со всех сторон
И труда бездушный кокон
На горах похоронен.
И бесстыдно розовеют
Обнаженные дома,
А над ними неба мреет
Темно-синяя чума.
В очередной раз убеждаюсь, историю нельзя переписывать, или скрывать.
Лидер Белого движения Юга России Антон Иванович Деникин, говоря о несуразности новоявленного «Азербайджана», писал о территориях, на которые претендовали мусаватисты в своих «Очерках русской смуты»
«Все в Азербайджанской республике было искусственным, «не настоящим», начиная с названия, взятого заимообразно у одной из провинций Персии. Искусственная территория, обнимавшая лезгинские Закаталы, армяно-татарские Бакинскую и Елизаветпольскую губернии и русскую Мугань и объединенная турецкой политикой в качестве форпоста пантюркизма и панисламизма на Кавказе. Искусственная государственность, так как на этих землях, лежавших на пути великого переселения народов и подвергавшихся воздействию разнообразных культур сменявшихся завоевателей, жили всегда разрозненные мелкие племена, враждовавшие друг с другом и доныне еще сохранившие черты кочевого быта. Наконец, искусственно держалось и азербайджанское правительство: первоначально — волею Нури-паши, потом — генерала Томсона и в дальнейшем — просто по инерции»
Комментариев нет:
Отправить комментарий