«В Армении оживают» - к 130-летию Осипа Мандельштама

Стихи «Армения» и очерк о Путешествии в Армению стали переломными в творчестве Осипа Мандельштама - одного из крупнейших русских поэтов XX века.

Поездка Мандельштама в Армению в тридцатом году была долгожданной и вожделенной, к ней поэт готовился как к празднику, мечтая в дороге читать Зощенко, а на станциях - есть бутерброды с икрой. Он изучал армянский, историю и географию страны, зажатой между Востоком и Западом.

Открывает армянский цикл стихов Мандельштама пролог, запрещенный цензурой к печати. В двенадцати небольших стихотворениях поэт воспевает красоту Армению, сравнивая ее с наивным детским рисунком, с крылатым и грозным, но трудолюбивым быком, со львом, рисующим Армению в ярких желто-охряно-багряных красках, вспоминает ее историю, географию и зловещий армянский язык, где «каждое слово - скоба».

Государство орущих камней и щедро раздаривающего солнца, с булочником, играющим с хлебом в жмурки, со шербетом и нежным муслином лепестков роз, развалинами кафедрального собора, что около Эчмиадзина – духовного и культурного центра армян.

Мандельштам сравнивает Армению с розой, которой холодно в снегу, потому ее окружают горы с огромными шапками снега. Здесь же он говорит о курдах, везущих на своих повозках головки сыра, примиривших в своей вере дьявола и бога, и о роскоши нищенского селенья, где звучит музыка воды. И в предпоследнем стихе, которое первоначально было заключительным, поэт с тоской говорит:

Я тебя никогда не увижу,

Близорукое армянское небо,

И уже не взгляну прищурясь

На дорожный шатер Арарата,

И уже никогда не раскрою

В библиотеке авторов гончарных

Прекрасной земли пустотелую книгу.

По которой учились первые люди.

(Армения, 11. Октябрь-ноябрь 1930)

Так крупными мазками Мандельштам создает образ прекрасной древней страны с ее необычной культурой и историей, страны, которая стоит также одиноко среди камней и гор, как и сам Мандельштам - среди чуждого ему окружения. Но на этом армянская тема не заканчивается, поэт возвращается к ней еще в нескольких стихах, самым страшным из которых является «Фаэтонщик».

Надежда Яковлевна Мандельштам вспоминает, что это была их последняя поездка. Осенью 1930 года они выехали из Еревана в сторону Нагорного Карабаха. Дорога шла мимо города Шуша. Жена поэта описывает ужасающую картину разгрома и резни, которая предстала перед их глазами.

Абсолютно пустой полностью разрушенный турками город, начинавшийся бесконечным кладбищем. Дома без крыш, дверей и окон, через которые видны разбитые печки, остатки мебели, сломанные перегородки и обрывки обоев. После резни все колодцы были забиты трупами, остатки жителей бежали из этого города смерти.

Увидев нескольких мусульман на базарной площади, они подумали, что это остатки тех самых убийц, которые вырезали жителей армянского города. Но на пользу им это не пошло: гноящиеся лица, нищета, грязные руки. Мандельштам сказал, что в Шуше то же самое, что и у нас, только здесь всё нагляднее.

Ночевать в пустом городе они не решились и отправились в Степанакерт. Добраться туда можно было туда только на извозчике. На стоянке был один фаэтонщик – безносый и с закрывавшей лицо кожаной нашлепкой. Они не верили, что он довезет их, но деваться было некуда.

Стихи о фаэтонщике – это конкретно о дороге на Степанакерт, иносказательно и обобщенно - о том, что мы ничего никогда не знаем о тех, кто нас везет и от кого зависит наша судьба, о жизни и бесцельности бега.

На высоком перевале

В мусульманской стороне

Мы со смертью пировали —

Было страшно, как во сне.

Нам попался фаэтонщик,

Пропеченный, как изюм,

Словно дьявола погонщик,

Односложен и угрюм.

То гортанный крик араба,

То бессмысленное «цо», —

Словно розу или жабу,

Он берег свое лицо:

Под кожевенною маской

Скрыв ужасные черты,

Он куда-то гнал коляску

До последней хрипоты.

И пошли толчки, разгоны,

И не слезть было с горы —

Закружились фаэтоны,

Постоялые дворы...

Я очнулся: стой, приятель!

Я припомнил — черт возьми!

Это чумный председатель

Заблудился с лошадьми!

Он безносой канителью

Правит, душу веселя,

Чтоб вертелась каруселью

Кисло-сладкая земля...

Так, в Нагорном Карабахе,

В хищном городе Шуше

Я изведал эти страхи,

Соприродные душе.

Сорок тысяч мертвых окон

Там видны со всех сторон

И труда бездушный кокон

На горах похоронен.

И бесстыдно розовеют

Обнаженные дома,

А над ними неба мреет

Темно-синяя чума.

(Фаэтонщик. 12 июня 1931)

Фотографии были сделаны в начале ХХ века в ходе археологических экспедиций Императорской Археологической комиссии в городах Ани и Ван и были представлены на выставке «Армения по Мандельштаму», посвящённой 125-летию со дня рождения поэта и 25-летию независимости Армении.