"Мама, а где война?" , - спросила у меня на днях дочка. "В Арцахе", - ответила я.
Алисе ещё нет пяти лет, и я подумала, что мой короткий ответ закроет тему.
Потом я добавила: "Иди, поиграй. Тебе лучше не знать."
"А я всё знаю. Война, это когда стреляют, чтобы захватить землю", - ответила дочь.
Она видела, компьютерную войнушку в которую играл брат.
Когда мне было десять лет, в Баку начались погромы и массовые убийства армян.
Собрав чемоданы с вещами первой необходимости, наша семья, спасаясь от смерти, уехала в Армению. Только дедушка вопреки всем уговорам, не сдвинулся с места.
Потом, когда мои родители вернулись в Баку за дедом, его было не узнать. За время нашего отсутствия на дедушку пытались напасть азербайджанские головорезы. Тогда он чудом спасся. Но от пережитого стресса остро заболел и не сумев оклиматься скончался.
Обычно немногословный дед так и не рассказал подробности того инцидента. Но установленные в квартире с внутренней стороны входной двери стальные антивандальные петли и прутья были куда многословнее дедушки.
В ноябре 1989 года мои родители и младшая сестра все ещё находились в Баку. Они не теряли надежду продать квартиру, чтобы на эти средства купить жилье в Ереване.
Полтора месяца тщетных попыток найти покупателя не увенчались успехом. Никто не хотел покупать то, что через пару месяцев может достаться даром.
В один из дней декабря, моя младшая сестра гостила у наших азербайджанских соседей.
Папа "сидел" на телефоне , набирая разные номера из объявлений в газете для продажи квартиры. Мама зашла в душ. Через пару минут в ванную зашёл папа. Лицо у него было белое, как стена. Он сказал два слова: "Выходи. Они пришли".
"Ты уверен?" , - переспросила мама набрасывая на себя халат.
"Да. Они перерезали телефонный провод в подъезде, чтобы мы не смогли позвонить в милицию и позвать кого-то на помощь", - ответил папа.
Затем последовал стук в дверь с требованием немедленно открыть.
Рассчитывая на то, что женщине не станут угрожать, мама на уверенном азербайджанском языке попросила их уйти. В ответ последовали угрозы о расправе и бранные слова. Стало ясно, что "договориться" не удастся.
Сказать, что моих родителей сковал страх - ничего не сказать. В дверной глазок было видно, что мужчин на лестничной клетке с десяток. Это были крепкого телосложения азербайджанцы. В руках у них были куски арматуры и другие металлические орудия.
Разбегаясь от противоположной двери, они наносили мощные удары по нашей входной двери.
Сила ударов нарастала с каждой минутой и дверь вот-вот готова была сорваться с петель.
Единственное, что отделяло моих родителей от неминуемой смерти - это те самые стальные петли с перемычками. Спасибо дедушке!
Фанерная дверь трещала по швам.
В ванной отвалился кусок стены.
Все армяне знали, что в случае проникновения убийц в дом, они сначала издевались и насиловали, а потом зверски убивали детей на глазах родителей и жён на глазах мужей. Таких историй с начала резни армян в Баку и Сумгаите насчитывалось сотни. Их передавали из уст в уста, чтобы предупредить и спасти оставшихся армян.
В порыве отчаяния, папа с мамой готовы были спрыгнуть с балкона четверного этажа и разбиться насмерть. В тот момент это решение казалось спасительнее и милосерднее, чем попасть в руки к изуверам.
Но это минутное отчаяние поглотила жажда жизни и надежда на спасение.
Они решили использовать все возможные варианты для спасения. Мои родители обратились к соседке. Наши балконы имели смежную стенку.
"Помоги пожалуйста, ты же видишь, нас хотят убить!", - взмолилась мама.
Ответа не последовало.
"Люди, соседи, кто-нибудь помогите! Нас убивают! ", - уже изо всех сил кричала мама, надеясь, что хоть кто-то ее услышит.
Позже, многие соседи признаются, что слышали удары и мольбы о помощи. Но опасаясь за свои жизни предпочли молчание и бездействие.
Многие, но не все. Самым смелым и порядочным оказался недавно поселившийся сосед сверху, едва знакомый с нашей семьёй. Он вышел к бандитам, рискуя своей жизнью и безопасностью своей семьи. Сосед призывал нападавших немедленно остановиться. "Оставьте их, они завтра же уедут", - пообещал он. Какое-то время они ругались с ним и пытались затеять драку. Что ещё говорил сосед неизвестно, но через какое-то время, свора разбойников начала отступать. Они уходили с угрозами в адрес мужчины: "Предатель! Защищаешь армян! Мы убьем твоих детей!"
В тот день жизнь моих родителей была спасена. И спасением своим они обязаны едва знакомому новому соседу-азербайджанцу.
На следующий день, не оглядываясь нзад, папа и мама вместе с младшей сестрёнкой улетели последним рейсом Баку - Ереван.
Был декабрь 1989 года.
Мы с средней сестрой и двоюродной тётей, которая присматривала за нами, сидели грустные в полуподвальном помещении в одном из респектабельных районов Еревана, где нам позволили бесплатно пожить.
Ещё никогда мы не встречали новый год без родителей и младшей сестры. Вестей от них не было несколько дней.
Эту разлуку с родными и тоску по семье невозможно было восполнить даже новогодними мандаринами.
Днём 31 декабря 1989 года кто-то постучал в дверь.
"Это Дед Мороз!", - подумали мы.
Дверь распахнулась, и на пороге мы увидели наших родных - маму, папу и младшую сестрёнку с крохотной новогодней ёлочкой в руках.
Вернулись! Живые и невредимые!
Лучшего подарка на новый год я больше никогда не получала.
В тот момент мы обнимались, прыгали от счастья и ещё не знали, какое испытание им пришлось пережить в Баку.
История моей семьи, как и любой другой богата на события. Но эта страница самая болезненная. Сейчас, мне страшно представить, что чувствовали мои родители находясь перед лицом смерти - безысходность, отчаяние , а может надежду на чудо.
Мир встречал новый 1990-й год, а наша семья праздновала второе рождение.
Мне было всего десять лет. Был холод, голод и война. Я помню, как мама по утрам готовила яичницу с помидорами на керосиновой печи. Мое детство было счастливым, несмотря на войну. Потому что в детстве война воспринимается иначе... Я это точно знаю.
Этот пост посвящен всем беженцам - бакинским армянам - кто в разной степени пострадал в кровавой резне армян с 1988 по 1990 годы в Баку.
Этот пост не про политику и войну, в которых я не разбираюсь.
Я рассказала правдивую историю о людях. О страхе и отчаянии, о смелости и милосердии, о ненависти и кровожадности...
И все же, эта история глазами счастливого ребенка, рассказанная 30 лет спустя.
Молчать больше нельзя!
Комментариев нет:
Отправить комментарий