Дневник из Арцаха: "600 часов в аду!

фото Лика Закарян

Вчера познакомилась с этой красивой семьей. Уже рассказывала о них. Мэри, Мане и Марат живут в убежище с мамой и еще 35 человеком. Всё пыталась спросить у них чего больше не хватает в подвалах. В конце концов, они меня удивили, сказав, что больше всего хотят в школу. А еще они скучают по тем временам, когда можно было выйти и поиграть во дворе. Дети тоже уже различает звуки. Очень хочу, чтобы Марат больше не играл игрушкой-автоматом, а ходил в школу и стал умным и добрым взрослым человеком.

Лика Захарян

25-ый день войны, Арцах/ Нагорный Карабах

Уже 25 дней мы жаждем мира. Целых 25 дней не спим в пижамах, не ходим в школу и в универ, засыпаем в Телеграмм-каналах и просыпаемся в них. Не принимаем душ (моемся, как и где возможно), не ходим в магазин за хлебом и не жалуемся на зарплату. Если 24 часа умножить на 25 дней, получится 600. 600 часов мы проживаем ад. Некоторые из нас потеряли дома, вынужденно оставили свой родной воздух и покинули в надежде, что дело не дойдет до 25-и дней… Некоторые превратились в беженцев уже во второй раз в своей жизни (После Баку и Сумгаита). А некоторые потеряли своих единственных, просто “своих” в этой чертовой войне. Целых! 600! Часов! ..

Вот и я не видела брата 600 часов. С первого дня он присоединился к группам, чтобы помочь на передовой. Расскажу вам немного о нём. Его зовут Альберт, младше меня на два года. С детства мы были очень близки. После первой войны, как и можно предположить, жизнь была немного трудной. Пока создавались рабочие места, открывались магазины, жизнь налаживалась - прошло определенное время. Мои родители, как и многие другие, на время уехали в Россию, на заработки. Я уже училась в первом классе, а брат был моложе: его взяли, меня - нет, так как мне надо было учиться. Вот так и мы на некоторое время расстались. Поскольку я старший ребенок, мне приходилось вечно уступать. Мы не очень ладили из-за этого, постоянно брал мои игрушки. И вообще, он был очень плаксивым ребенком. Когда он уехал, я начала дико по нему скучать. По этому самому плаксивому, вечно берущего у меня всё и вся мальчика, который мне покоя не давал.

У нас были соседи, у их ребенка была игрушка-машина/лимузин. Такой красивый, большой, черный, а главное - новый! В эти времена (1999-2000 и дальше) это было редкостью. Вот и мой маленький братик постоянно ходил к ним в гости, чтобы поиграть этим лимузином. А этот мальчик, кому он принадлежал, очень некрасиво себя вёл, мол, я весь такой важный, и вы мне все должны, потому что это моя игрушка. Мне было необъяснимо больно это видеть. Я тоже была не взрослой, 5-6 лет. Я себе пообещала, что когда у меня будут свои деньги, я ему куплю точно такую машину-лимузин.

Я жила с бабушкой и дедушкой. Бабуля была такая строгая, правильная женщина. Она записала меня на пианино. Каждый день давала мне деньги на буфет в школе и на маршрутку до музыкальной школы и обратно (50 драм на буфет каждый день, и 100 драм на маршрутку два раза в неделю).

Через несколько лет бабушка пришла и говорит: “Мы едем в Россию - на месяц, увидим родственников и родителей. ” Не могла поверить ушам. Побежала в комнату, взяла банку и подошла к бабушке: “Бабушка! Бабушка! Можно мы купим Абулику машину-лимузин и возьмем с собой ему в подарок? Пожалуйста! ” А она: “Дорогая, не знаю, она ведь такая дорогая, наверное”. “Нет-нет, бабушка! У меня есть деньги, ты только разреши его купить, он ведь будет так рад…” С этими словами открыла банку, и там были все эти копейки (ну, почти все), которые бабушка мне давала на проезд и на сосиску с хлебом в школьном буфете. “Как? .. Откуда? .. ” “Бабушка, это не важно. Ты не волнуйся, это не чужие деньги, не подумай. Это все твои, которые ты мне давала. ” У бабушки покатились слезы по щеке…

Недалеко от музыкальной школы был магазин игрушек. Почти после каждого урока пианино, ходила туда, смотрела на игрушки, выбирала лимузин. Каждый раз смотрела и представляла, что мой братик будет с ним играть. Ох! Как он будет счастлив! Мы с продавцом магазина даже подружились. И вот, взяла бабушку за руку и пошла туда с ней, такая довольная. Мне было где-то 9-10 лет. Лимузин стоил 5000 драм (средняя зарплата тогда была 18 000 драм, насколько я помню). У меня было 4250 драм. Бабушка хотела добавить остальное, но продавец не разрешил: “Если бы у меня был вариант, я бы ей бесплатно отдал. Пожалуйста, пусть это будет моим вкладом. ” Вот таким он оказался добрым человеком. Я вышла из магазина с лимузином в руках, вся такая гордая, это был первый раз в моей жизни, когда я одержала победу над чем-то.

Поехали в Россию. Сначала в город, где жили наши родственники. Как-то я вышла с бабушкой, а когда вернулась, моё сердце разбилось… Одна девочка в этом доме, взяла лимузин и прямо села на него! Представляете? Села на лимузин моего брата, который его пока не получил… Он немного поломался… Не стану даже рассказывать, уровень обиды, который я испытала… А вот тут жизнь мне дала по голове, тоже в первый раз.

Доехали до брата. Он был так счастлив. “Братик, у меня есть для тебя подарок. Ты прости, его по пути сломали, но это от всего сердца…” Честно говоря, его это совсем не волновало. Он обезумел счастьем! А моя миссия была выполнена…

Вот так. Мама рассказывает, что когда я вернулась в Степанакерт, брат спал обняв этот лимузин, скучая по мне. Этот сломанный лимузин стал нашим с ним символом, до сих пор вспоминаем и смеемся…

Это история не про меня и Альберта конкретно, а про любовь к брату. Это особая связь, которая невидима и крепка, занимает такое огромное пространство в наших сердцах. Сейчас я по нему скучаю, как скучала в детстве. И он, наверное, по мне тоже. Если бы он сейчас читал это, хотела бы ему сказать одно: “Если война сделала тебя грустным, возвращайся скорее, я подарю тебе миллион “лимузинов”, вылечу все твои раны на душе. Ты только возвращайся поскорее…”