Город Мартуни на восточных склонах Карабахского хребта страдает с первого дня войны. Специальный корреспондент Федерального агентства новостей Аббас Джума сообщает с места событий.
Мартуни — город, которому больно: Репортаж Аббаса Джума
27 сентября из Мартуни в столицу, Степанакерт, привезли двухлетнего мальчика при смерти. Вместе с ним — отца и раненую мать, потерявших восьмилетнюю дочь. Когда мы разговаривали в больнице, мать толком ничего и не рассказала. Но, по словам омбудсмена Карабаха Артака Бегларяна, их атаковал ударный беспилотник. Причем напал именно тогда, когда семья спасалась бегством на автобусе.
Всего же, говорит Бегларян, с первого дня конфликта в Нагорном Карабахе погибли 11 мирных жителей. Больше 60 были ранены, 42 из них получили серьезные ранения.
Омбудсмен уверен (и не только он) — на мирных жителей объявлена охота. А еще — на журналистов. Вчера в Мартуни «Градами» была атакована группа репортеров. Один из них — сотрудник французской газеты Le Monde — был экстренно перевезен в Степанакерт, где его едва спасли.
«Это не так. Журналистов не атаковали. Во всяком случае, нет доказательств, что целью атаки были именно журналисты», — возмущенно возразила мне корреспондент «Либерасьен».
С ее точки зрения, честнее было бы сказать, что ударили по территории, на которой по несчастливой случайности оказались ее коллеги.
Как по мне, в данном случае спорить о журналистской этике бессмысленно. Атака была, и это факт. Бомбят жилые районы, и это тоже неоспоримый факт. Как и то, что были ранены работники СМИ. А значит, вполне корректно сказать — в Мартуни атаковали журналистов!
Многострадальный Мартуни
По некоторым данным, сейчас в этом регионе находится порядка 15 тысяч жителей. Кто-то бежал в Степанакерт и Ереван (детей практически нет), другие либо отказались покидать дома, либо им просто некуда бежать.
Центр города (возле мэрии) разрушен недавними бомбежками. Ни одного целого окна. Людей тоже не видно — Мартуни будто бы вымер за эти тяжелые четыре дня. Военные, показывая на ошметки снарядов от «Катюш» и «Градов», говорят, что били прицельно и не жалея боеприпасов.
«Били по людям. Это точно. Тут никого, кроме нас, нет, — рассказывает местный житель Сероп. — Что касается ваших журналистов, то их было слишком много. Неприемлемо много. И все разбрелись кто куда, на некоторых не было ни бронежилетов, ни касок. И как назло, вчера был самый «жаркий» день. Хотя мы много раз говорили, что тут опасно, и вашим тут делать нечего».
Мэр города подтвердил, что Мартуни с первого дня стал местом повышенной опасности. И передвигаться тут большими группами — это фактически самоубийство.
Военные также советуют выключать телефоны и категорически запрещают снимать дороги, здания и объекты инфраструктуры.
Вся республика погружена в атмосферу страха и ожидания.
Дом, которому 300 лет
После Мартуни мы отправились в Бердашен (есть еще вино такое) — маленькое село примерно в восьми километрах от первой линии (это если по дороге, а снаряд преодолевает расстояние по прямой, и лететь ему менее трех километров).
Плотная застройка, узенькие дорожки, ветхие заборчики, через которые то и дело проглядывают ароматные, красные гранаты.
Гранаты в Бердашене
Как правило, снаряды сюда не попадают, перелетая деревню и приземляясь где-нибудь в поле или в лесу. Но бывают и печальные исключения.
Вахтанг потерял дом, который простоял 300 лет
Вахтангу Исраиляну не повезло — 27 сентября азербайджанский снаряд не оставил от его дома даже тени — сплошная груда камней, посреди которых разбросаны остатки воспоминаний о мирной и беззаботной жизни: фотографии дочерей, игрушки, осколки посуды, фрагменты мебели.«Этому дому 300 лет. Как и этому дереву, — Вахтанг показывает пальцем на остатки красавицы-груши. — Его построил священник. И по преданию, когда ему предложили оставить в доме собственный протрет — на память потомкам — он отказался, сказав, что дерево будет напоминать им о нем.
И оно напоминает. Даже сегодня. Напоминает о том, что на все воля Божья. И в этот раз Всевышний, к счастью, взял деньгами».
«Никто из моих детей не пострадал. Это чудо какое-то, — улыбаясь говорит Вахтанг. — Дочери (их у мужчины четыре. — Прим. ФАН) были в соседнем селе. Сын на фронте, зять в этот день остался на работе, а я вышел за десять минут до бомбардировки.
Чего действительно жаль — так это вино и автомобиль сына. Совсем новенький, — в голосе Вахтанга впервые проскользнули грустные нотки. — А это все мы отстроим, никуда не денется. Нет, разумеется, я никуда отсюда не уеду. Это фамильный дом. На этой земле мои предки непрерывно жили в течение сотен лет. Мы родились здесь. Если суждено, мы здесь и умрем…»
Федеральное агентство новостей продолжает следить за событиями в Нагорном Карабахе.
Комментариев нет:
Отправить комментарий